Псалом 37

Надписание: Псалом Давиду, в воспоминание о субботе. Перевод: Псалом Давида, в воспоминание о субботе. Пред нами покаянный псалом, «молитва страждущего и кающегося грешника» (ГР), где он исповедовал и страшные последствия греха, и глубину своей скорби, и силу упования. Давид, находясь на вершине земной славы, совершил грех прелюбодеяния, а затем убийство: по тайному царскому приказу праведный Урия был поставлен в опасное место и убит в сражении. Год совесть царя молчала, и только после обличения пророка Нафана Давид осознал ужас греха и увидел себя, своего внутреннего человека: он был искалечен, изъязвлен страстями. Псалом учит нас, как обрести исцеление: Бог уничтожит грех, сотрет, очистит, только надо прийти к Нему и вознести к Его Престолу исповедь, слезы и надежду.

Псалом избран Церковью для «Шестопсалмия» и представляет самую горестную его песнь. Он составлен Давидом «в воспоминание о субботе». Суббота – покой. Давид молится и размышляет пред Богом, имея в памяти то, что потерял через грехопадение – мир с Богом, желанный покой совести. Кающийся Давид приносит исповедание, «как жертву субботнюю, которая приносилась вдвойне» (в ЕЗ). Псалом учит: помните день субботний, тот покой, который душа достигнет в Боге, достигнет, если не разлучит себя с Ним грехами своими. Псалом напоминает нам о заповеди и этим лечит нас от «страсти забвения» (ЕЗ). Свт. Афанасий различает: предмет воспоминаний Давида – его грех, предмет стремлений – субботство в Боге: «Давид воспевает этот псалом, приводя себе на память тяготящее его бедствие, которому он подвергся за грех. Также просит о себе Бога — даровать ему субботство, т. е. упокоение от несчастий» (АВ). Давид в псалме говорит от себя, а не от Лица Безгрешного.

Ст. 2. Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Перевод: Господи, да не обличишь меня в ярости Твоей и не накажешь меня в гневе Твоем! «Этими же словами начинается и шестой псалом... Сознавая тяжесть грехов и свою виновность за них пред Правосудным Богом, Давид не отрицается от заслуженного наказания, а только молит Бога, чтобы судил и наказал его за грехи не по закону Божественной правды, как строгий и неумолимый Судья, но как милосердый и чадолюбивый Отец» (ГР). От наказаний Давид не отказывается, но молит: обличай, но не яростью, наказывай, но не гневом. Я помню о грехе, который был, и о потерянном покое субботы, которого жажду, поэтому помилуй!

Ярость и гнев Бога – это не страсти, а «самые строгие определения суда Божия» (ЕЗ и ГР). Кто же исполняет определения этого суда? «Яростию и гневом Божиим именуются демоны, служащие для наказаний, и силы, служащие для возмездия. Таким образом, он умоляет, чтобы он был обличен не посредством злых сил и не чрез послание гневных ангелов, но чрез спасительные словеса» (АВ). Он молит, чтобы бесы не издевались над его душой, стараясь ввести в новые грехи, но чтобы Бог таинственно просветил его Сам или обличил через праведника. Если грешник приходит к Богу с такими чувствами, какие были у Давида, т.е. с верой, упованием и раскаянием, то не узнает гнева и ярости Бога. Если же люди считают бедствия, посланные от Бога, случайными, незаслуженными, то «остаются при немощах своего неразумия» (свт. Василий в ЕЗ).

Пощади, потому что я уже наказан, уже имею на себе раны ярости и гнева Твоего: ст. 3. Яко стрелы Твоя унзоша во мне, и утвердил еси на мне руку Твою. Перевод: Ибо стрелы Твои вонзились в меня, и наложил Ты на меня руку Твою. Речь метафорична: через высокие образы Давид описывает Божий гнев. «Яко стрелы Твоя унзоша во мне». «Под стрелами пророк разумеет здесь вообще стрелы Божественного гнева или проявления Божественного суда над грешником, выраженного в обличительных словах, которыми уязвил Давида посланный от Бога пророк Нафан, сказав ему: "теперь не отступит меч от дома твоего во век, за то, что ты уничижил Меня, взяв жену Урии хеттеянина и усвоив ее себе в жену" (2 Цар. 12:10). Эти слова строгого суда Божия как стрелы вонзались в сердце Давида и причиняли ему тяжкие болезни и скорби. Вместе с тем, угрызения совести за содеянные грехи, стыд пред людьми за очевидные для всех преступления, страх суда Божия и боязнь тяжких наказаний от Бога (*они тоже стрелы Божии), – все это не могло не поражать сердце Давида и удручать его великою скорбью» (ГР). «Или под стрелами можешь разуметь законы Божии, содержащие определения против любодеев и убийц, которые, наподобие стрел, проникнули сердце Давида…» (ЕЗ).

«И утвердил еси на мне руку Твою». «Под тяготеющею рукой, как и в других псалмах (31:4; 38:11), разумеется карающая грешника рука Божия, которая проявляет силу свою в постигающих его бедствиях» (ГР). Несчастья, следующие одно за другим, казалось, способны были раздавить Давида: смерть сына Вирсавии, бесчестие дочери, убийство Авессаломом брата и бегство, возвращение убийцы-сына, его восстания против отца и ужас гражданской войны. События эти последовали за полным раскаянием Давида и прощением его Богом. Бог простил Давида по милости, но по требованию правды и ради вразумления народа послал (точнее, попустил) череду знаменательных наказаний: умер чистый младенец, чтобы не оскверниться от мира, где и пророк так страшно согрешает; Амнон обесчестил сестру по той же страсти, которой согрешил и Давид, чтобы тот до конца познал зло ее; царь, разрушивший дом Урии и убивший праведного, должен терпеть зло от сына, который изнутри разрушает его дом и царство.

Однако тот грех, после которого началось падение Давида, это гордыня. Свт. Василий: «Поелику, будучи укрепляем благодатью Божиею, стал много мечтать о себе иногда, так что, как кажется, в дерзости своей произнес сие: я сказал в изобилии своем, что я не поколеблюсь, то посему справедливо предан искусителю» (в ЕЗ). Царь, видимо, решил, что имеет более прав пред Богом, чем прочие люди, поэтому и отступила от него благодать страха Божия и премудрость. Бог, ради испытания его гордости, попустил искушение в образе красавицы Вирсавии. Давид должен был победить это искушение, но не приложил к тому никаких усилий. Первым грехом стала гордость – чудовище на одной ноге, известное нам по 35 Пс.: оно опирается только на себя, поэтому неустойчиво и все время падает. Гордость ослепила совесть, поэтому и были совершены делом всем известные грехи Давида - прелюбодеяние и убийство. Скоро мы увидим, что первый удар кающийся Давид направляет именно против гордости.

Ст. 4. Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих. Перевод: Нет исцеления телу моему от гнева Твоего, нет мира костям моих от грехов моих. «Несть исцеления» моего внутреннего человека, и нет в нем мира. И не будет, пока Ты гневаешься, а гнев Твой – от грехов моих. А грехи уже совершены. Замкнутый круг? И нет исцеления? Давид показывает нам дорогу, ведущую к миру с Богом. Тут – ее начало: Давид видит, что сделал с ним грех, и это исповедует. «По-русскому переводу с еврейского: "Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего, нет мира в костях моих от грехов моих". Здесь св. Давид говорит, что вследствие поразивших его стрел Божественного гнева в его теле нет ни одного здорового члена, ни одного места, где не чувствовалось бы жгучей боли, так что весь организм его, даже кости его ноют от мучительной боли, как это бывает у человека, подвергшегося тяжким побоям...» (ГР).

«Плоть». Под образом телесных страданий, описуемых, мы должны понимать неописуемые душевные страдания. Однако телесные страдания – только ли образ? Муки совести и боль души о непоправимом так велики, что всегда переходят на тело. Все же в нашем псалме речь идет преимущественно о муках внутреннего человека. Слово «плоть» не должно смущать, потому что к ней отцы причисляли и душу (в отличие от духа). Можно под плотью понимать и тело, но только с той оговоркой, что причина болезни и главное место страдания – не в теле, а в душе. Свт. Афанасий считает, что неисцельной Давид называет плоть, а немирной – душу, и говорит о последней: «Изнемогла сила души моей, а причиною немощи грех» (АВ).

«Кости» – образ сил, сохраняющих в человеке образ и подобие Божие. «Нет, говорит, твердости и стойкости в костях моих тленных, или душевных (каковы суть силы души и утверждающие душу мысли); потому что они колеблются и трясутся по причине грехов моих» (ЕЗ). Как кости скелета держат человека в вертикальном положении, так и эти духовные кости (духовный стержень, все существенное для спасения) сохраняют его человеческое достоинство, не дают человеку стать животным или демоном. Грех нарушает мирное состояние всего состава человека, духовные кости приходят в смятение, и человек постоянно падает, т.е. впадает то в один, то в другой грех.

Эта боль потерявшей покой души не может иметь конца, если душа будет предоставлена себе. Только если кающийся придет к Богу и вознесет к Нему свою беду, тогда рука Божия перестанет давить, но будет поддерживать, и гнев Его отойдет. Чтобы прийти к Богу, надо обвинить себя, сказав, что все эти страдания – «от лица грех моих», а не от Авессалома, войны, предательства друзей и народа. А до этого не может быть мира во всем составе человека. Такое исповедание наносит удар по гордости, корню других грехов. Если же гордость победит в человеке, то исцеления и мира не будет.

Итак, Давид поражает гордость свою, когда исповедует, что мир потерян «от лица грех моих» (4 ст.), и далее, когда заключает, что грехи его чрезмерны: ст. 5. Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне. Перевод: Ибо мои беззакония превысили голову мою, словно бремя тяжкое, отяготели на мне. Беззакония потопили меня, «поднялись выше главы моей» (ЕЗ), превзошли меру понимания моего, лежат на мне тяжким бременем: «Самым тягостным называет сильные упреки совести, доводящие до отчаяния» (АВ). Беззакония и память о них «заставляют меня наклоняться и смотреть в землю, как бы я носил великое бремя» (ЕЗ). Они выше головы и тянут вниз. Метафоры рисуют погружение – не в беззаконие, а в покаяние. Своими силами не всплыть, а Бог спасает того, кто сознает, что погибает. Исповедь Давида переполнена этим сознанием. Чтобы оттолкнуться от дна и устремиться вверх, надо увидеть это бездонное дно, бездну, погибель. Увидеть и взмолиться к Спасителю. «Ориген говорит: Это не могут говорить те, которые не чувствуют своих грехов. Некоторые даже хвалятся и услаждаются своими преступлениями, как носящие их с удовольствием. Но как порок естественно гнетет вниз, будучи весьма тяжек, то один только кающийся чувствует бремя его. Посему Бог повелевает путем покаяния приходить к Нему обремененным и утружденным» (в ЕЗ). Бремя – это не только несчастья, но и собственные грехи.

Давид осматривает раны своей души: теперь он их видит: ст. 6. Возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего. Перевод: Смердят и гноятся раны мои от безумия моего. «Возсмердеша и согниша раны моя». Эти раны воссмердели и болят, потому что к ним не прикоснулось милосердие Божие: Давид скрывал их от Бога, и сам по слепоте их не видел. Теперь, покаявшись, увидел, что сделал с ним грех. Пророк видит «повреждение и тление души своей» (ЕЗ). И вполне сознает, что это умирание – от совершенного и доведенного до конца греха, а грех есть безумие и происходит от безумия – гордыни, которая помрачает разум и разрешает себе всякую страсть. «Златоуст изъясняет так: Всякий грех есть самый гнусный, ненавистный и смрадный и имеет началом безумие. Ибо если бы душа не пала в безумие, не потерпела бы греха. Добродетельный имеющий страх Бoжий умнее всех. Потому и сказал некто: Начало премудрости страх Господень» (в ЕЗ). Он теперь понимает, что страдает от собственного зла, которое принес Урии и которое теперь возвратилось к нему, - по Божественному закону. Страсть никогда не достигает своей цели: сатана всегда обманывает: «Вот это-то духовное состояние и называется безумным увлечением страсти, или просто безумием, как говорит пророк. Но за совершением преступления тотчас же наступают отрезвление и разочарование: туман греховного увлечения и ослепления рассеивается, и наступают минуты горького раскаяния в грехах: греховные действия, к которым человек стремился и в которых чаял найти счастье и наслаждения, теперь представляются ему отвратительными, подобными гнойным, издающим противный запах ранам» (ГР).

Раны – от греха, грех безумен и происходит от безумия. Как справедливо отметил прот. Григорий (вслед за Оригеном и Зигабеном), так видеть грех может только кающийся человек, тот, кто уже с Богом. Тот, кто с грехом, видит только его прелесть, находится в его власти и не понимает безумия своего: «Это знак истинного покаяния, когда кто чувствует смрад греха своего, потому что тогда он может и возненавидеть его и совершенно возгнушаться им» (ЕЗ). Покаяние начинается с ненависти ко греху и отказу от него, потом возвращается зрение: человек видит раны и может молить Бога об исцелении. Но для этого надо устремиться духом от земли к Небу, но как это сделать, если дух уже приобрел привычку слушать не Бога, а плоть, и кости его (духовный стержень, который держит человека в вертикальном положении) пригнуты к земле: ст. 7. Пострадах и слякохся до конца, весь день сетуя хождах. Перевод: Пострадал я и согнулся до земли, сетуя, весь день ходил. «Слякохся до конца значит: совсем поник, согнулся» (ГР). Внутренний человек пригнулся к земле, праху, а, может, согнулся от боли, - и теперь сетует на себя весь день: «сетуя хождах». Почему человек приникает к праху, к смерти, которые ненавидит, на которые сам сетует горько? По причине первородного греха и тленности он принимает внушения от диавола: соединяет свою волю с его волей, и тот через страсти пытается поругаться над образом Божиим в человеке.

И Давид видит на себе следы его работы: Ст. 8. Яко лядвия моя наполнишася поруганий, и несть исцеления в плоти моей. Перевод: Ибо за грехи мои подвергся я поруганию, и нет исцеления телу моему. «Яко лядвия моя наполнишася поруганий». «Лядвь, множественное число – лядвия значит: брюшные мышцы… В переводе с еврейского весь стих читается так: "ибо чресла мои полны воспалениями, и нет целого места в плоти моей"» (ГР). Или: лядвия, по мысли блж. Феодорита, - разнообразные похотения плоти. Их пытаются наполнить своим содержанием сопротивные силы. Видимо, здесь говорится о разжении плоти или вообще о страстях, всевая которые, демоны ругаются, издеваются над человеком: «поругания» – издевательство, насмешка (ПЦС).

«И несть исцеления в плоти моей». Плоть – это душа и тело. Она несет на себе болезни, последствия греха, и не может сама исцелиться. Исцеление – это возвращение всему составу человека целостности, целомудрия, когда тело подчинено душе, душа – духу, а дух Богу. Восстановить эту иерархию, т.е. исцелить человека, может только Бог. В определенном смысле поругание от демонов испытывают на себе и благочестивые, и святые, когда страдают от огненных стрел демонских прилогов, сопротивляясь им, но они не теряют целомудренного послушания. Они борются с последствиями первородного греха, о котором сожалел Апостол: "В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?" (Рим. 7, 23-24)» (ГР).

Ст. 9. Озлоблен бых и смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего. Перевод: Испытал я злое и смирился глубоко, вопил в терзаниях сердца моего. «Озлоблен бых» - претерпел от злобы демонов, испытал на себе действие зла. «Смирихся до зела». Когда Давид послушался голоса страсти, то был побежден, смирен силой сопротивных; потом его смирил через Нафана Господь, и Давид осознал болезнь греха и смирил себя в покаянии. Оно было глубоко и переживалось мучительно: «Рыках от воздыхания сердца моего». Его стоны не были слышны, но заключались в сердце: «Слова Кирилла: совесть, уязвляющая сердце, производит в нем стенания. Ибо всецело порабощенный грехам и обвиняемый своею совестью за то, что он оскорбил Бога, не может быть небрежным. …Тебе Одному, видящему тайное, я открывал свои стенания» (в ЕЗ). Прот. Григорий полагает, что воздыхания сопровождал голос: «…Давид сам подверг себя строгому посту и молитве и изнурял тело свое разными другими лишениями и трудами, как, например, лежанием на голой земле. От его беспрерывных стенаний и глубоких воздыханий сердечных исходили такие громкие стоны, которые походили на рыкание дикого зверя, и все это было плодом его сердечного сокрушения, его искреннего раскаяния пред Богом» (ГР). Словами псалма Давид отразил то, что может прямо или через образы изъяснить разум, а его воздыхания возносили к Богу то, что разум описать не может.

Прежде неизреченными воздыханиями покаялось сердце (9 ст.), а затем Давид возносит к Богу всю волю свою, ничего не оставляя в тайности: ст. 10. Господи, пред Тобою все желание мое и воздыхание мое от Тебе не утаися. Перевод: Господи, пред Тобою все желания мои, и воздыхания мои от Тебя не утаятся. Ты слышишь воздыхания, т.е. воспринимаешь то, что не выражено словом – самые неприметные признаки покаяния.

Это духовное действие (Давид устремляется к Богу, вверх, исповедуя свое состояние) противоположно прежнему греховному «слякохся», которое прибивало Давида к праху, к земле. «"Когда я желал зол, – говорит св. Василий Великий, – мое желание не было пред Тобою, а теперь, когда я при всяком деле смиряюсь и раскаиваюсь и желаю иметь Тебя, Боже и Спаситель, врачом, мое желание есть пред Тобою"» (в ГР). Или: «Слова Кирилла Алекс.: Весьма много значит иметь все желание свое пред Богом, такое желание, которое было бы достойно взора Его. Ибо удовольствия, низводящие разум человека к делам непотребным, находятся вдали от очей Пречистого Бога, - всякое желание, ведущее к добродетели, находится пред Его взором» (в ЕЗ). Пророк не только поступки, слова и мысли, но и желания возносит на суд к Богу, и тем восстанавливает иерархию: плоть слушает дух, а дух – Бога.

Исповедь продолжается. Давид описывает свое состояние очень тщательно и вновь прибегает к метафорической речи: ст. 11. Сердце мое смятеся, остави мя сила моя, и свет очию моею, и той несть со мною. Перевод: Сердце мое в смятении, оставила меня сила моя, свет очей моих, и тот я утратил. Давид ясно осознает: ни мира, ни сил, ни света – ничего моего (заметим повтор местоимений: «сердце мое», «сила моя», «свет очию моею») у меня нет. Это исповедание духовной нищеты – начало блаженства: «Блаженные нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5, 3). Свет очей есть Святой Дух, «Дух, воссиявший очам ума его» (АВ, та же мысль у ВВ). От Него - ясность мысли и сила духа, если Он оставляет, то наступает смятение, как при опасности и в полной темноте: глаза есть, но они не видят, потому что не имеют в себе источника Света.

От внутреннего Давид переходит к внешнему и говорит о враждующих против него - практически до конца псалма. И по ходу этой исповеди мы понимаем, что Давид обретает твердость, силу и мудрость, что он с Богом и Бог с ним. Враги нападают, но уже не страшны, потому что они только помогают явить благочестие покаявшемуся Давиду.

Сначала он говорит о «друзьях», которые почему-то противостоят или удаляются: ст. 12. Друзи мои и искреннии мои прямо мне приближишася и сташа, и ближнии мои отдалече мене сташа. Перевод: Друзья мои и родичи мои приблизились ко мне со враждою, и оставили меня; и ближние от меня отдалились. Исторический аспект. Друзья, искренние, ближние Давида «сташа», но встали они совсем не так, как должны стоять друзья и ближние: одни подошли и встали напротив меня, противостали, чтобы нанести удар, т.е. восстали на меня, а другие «отдалече мене сташа» - отдалились от меня. «По переводу с еврейского: "Друзья мои и искренние отступили от язвы моей, и ближние мои стоят вдали". При виде поразивших меня страданий и бедствий, говорит псалмопевец, друзья мои и искренние… отшатнулись от меня, как человека, навлекшего на себя гнев Божий и отверженного Богом, стали против меня, из друзей сделались врагами. В числе этих врагов он разумеет, без сомнения, Ахитофела и других, которые во время возмущения сына его Авессалома из близких к Давиду людей сделались враждебными ему и не только отдалились от него (отдалече сташа), но и предлагали пагубные для него советы. И не только эти, но и большая часть израильского народа, даже самое близкое Давиду колено Иудино, – все они стали на сторону Авессалома против Давида» (ГР).

Духовный аспект. Когда человек сильно согрешает, то от него удаляются Ангелы: «Ибо вспомоществующие ему Ангелы оставили его за грех. Ибо может быть, что и святые силы удаляются во время искушения, или для испытания, или для наказания искушаемого» (АВ). То же у свт. Василия: прежде Ангелы радовались о благочестии Давида, но «во время греха его с отвращением отступали от него, не вовсе оставляя его, но стоя далече и стеная о нем...». Ангелы «отдалече мене сташа», а производившие грех демоны, приблизившись, противостали: «став близ меня, делали мне насилие и ругались над моею душою» (ЕЗ).

Ст. 13. И нуждахуся ищущии душу мою: и ищущии злая мне глаголаху суетная, и льстивным весь день поучахуся. Перевод: И враги стремились погубить меня, желающие мне зла говорили суетное и в лукавстве всяк день изощрялись. И выбились из сил те, кто искал убить меня, и говорили они ложь, пустое, целыми днями поучаясь в прельщении, «т.е. выдумывали козни, вседневно упражнялись в коварстве против меня; те, которые желали моего падения, произносили против меня злоречия…» (ГР). Они перенимают обычаи от отца лжи и повторяют злоречие бесов. «Ищущие душу мою» - это и нечестивые люди, и бесы: «Вероятно, что, когда оставили его Ангелы, сильнее стали нападать демоны» (АВ).

Как же отвечал на слова нечестивых обличителей и клеветников-демонов кающийся Давид? Безмолвием, под которым следует понимать не только молчание уст, но и молчание страстей, молчание гнева: ст. 14-15. Аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих: и бых яко человек не слышай и не имый во устех своих обличения. Перевод: А я, как глухой, не слышал и, как немой, не отверзал уст своих; и был, как человек, что не слышит и не имеет в устах своих возражения. Образ построен на сравнении: Давид не был ни глухим, ни немым, но вел себя словно глухой и немой. «Иные же из них имели даже дерзость в глаза злословить его, как поступил, например, Семей вениамитянин (2 Цар. 16:5.13). При таких отношениях к Давиду его подданных и близких к нему людей, он показал удивительное терпение и смирение. Он не только не дозволял никому в отмщение за такие оскорбления совершить казнь над виновными, но даже не позволил себе обличить кого-либо словом. Напротив, он признавал себя достойным всех этих обид и оскорблений, почитая их наказанием, попущенным от Бога за его великие грехопадения» (ГР). Давид молчал от равнодушия к суду человеческому и по причине глубокого покаяния. Свт. Афанасий пишет: молчал, «потому что грех отнял у меня дерзновение» (АВ).

Давид учит, как вести себя с врагами невидимыми, и этот урок будут использовать на практике самые внимательные из христиан: «Те из христиан, которые имеют ум добрый и внимательный, заключают слух души своей, не давая и ответа злым помышлениям демонов; но умственно молчат и не позволяют внутреннему слову, изрекаемому в сердце, говорить» (ЕЗ).

По отношению к клевете злословящих людей и бесов праведник ведет себя как немой и глухой. Что дает ему силы на это? Всецелое упование на Бога: ст. 16. Яко на Тя, Господи, уповах, Ты услышиши, Господи Боже мой. Перевод: Ибо на Тебя, Господи, я уповаю, и Ты услышишь меня, Господи Боже мой. «Здесь Давид излагает причину, по которой он был глух и не отворял уст своих против обвинителей своих: она состоит в том, что я, говорит, надеялся, что Ты, Господи, защитишь меня от врагов моих, как Ты сказал: Мне отмщение и Аз воздам, глаголет Господь» (ЕЗ). «Царь-пророк Давид не один раз выражал уже надежду свою на Господа Бога такими словами (Пс. 30:15 и др.). В них он твердо свидетельствует, что для него гораздо полезнее защиту от врагов, хулящих его, возложить на Господа, нежели защищаться самому без помощи Всесильного Защитника и Покровителя его» (ГР). Люди, слушая, не слышат друг друга, а Господь слышит покаяние даже в незаметном воздыхании, поэтому для них Давид глух и нем.

Давид уповает на Бога, поэтому не надеется на оружие, не мстит, но молится: ст. 17. Яко рех: да не когда порадуют ми ся врази мои: и внегда подвижатися ногам моим, на мя велеречеваша. Перевод: Сказал я: «Да не порадуются враги мои!», ибо когда поколебались стопы мои, они надо мной превозносились. Когда я споткнулся (согрешил), они стали превозноситься, мечтая о победе, а я сказал, молясь: да не возрадуются! Гордости врагов кроткий Давид противопоставил молитву Богу: Им он победит. «…Я сказал самому себе: не буду я воздавать врагам моим злом за зло, а буду лучше терпеливо молчать и надеяться на помощь Господню, и тогда, я уверен, – врагам моим не удастся порадоваться о погибели моей» (ГР).

Чуткая совесть ранит человека. Быть с Богом – значит держать в себя в напряжении, самоукорении, строгости. Но Давид готов на раны, наказания, если эти скорби протягивает ему рука Божия: стт. 18-19. Яко аз на раны готов, и болезнь моя предо мною есть выну. Яко беззаконие мое аз возвещу и попекуся о гресе моем. Перевод: Но я принять раны готов, и болезнь моя всегда предо мною. Беззаконие мое поведаю всем и помышлять буду о грехе моем. Болезнь греха моего всегда перед глазами совести моей, но я не буду прятать ее, а возвещу о ней пред Богом и попекусь об исцелении. «Раны значит здесь, по переводу с греческого, – бичи, кнуты, плети, в переносном смысле: наказания, производимые ударами плетей или бичей, раны. Пророк как бы так говорит здесь: я не отрицаюсь от тех наказаний, которые заслужил грехами моими, и потому готов претерпеть за них всякие раны и оскорбления…» (ГР). Давид готов на раны от наказаний, уже терпит их и не скрывает от себя и от Врача болезней своего ветхого человека. Он больше не теряет своего устремления к Богу, не склоняется к праху греха. Сила духа уже обретена.

Враги его живут по иным законам и заботятся крепости своего мирского положения: ст. 20-21. Врази же мои живут и укрепишася паче мене, и умножишася ненавидящии мя без правды: воздающии ми злая возблагая оболгаху мя, зане гонях благостыню. Перевод: А враги мои живут и стали крепче меня, и умножились ненавидящие меня неправедно. Воздающие мне злом за добро оболгали меня, ибо я стремился к благому. «…Давид говорит: в то время как я нахожусь в опасности потерять царство и лишиться жизни и испытываю постоянно мучительный страх, враги мои живы и не только здравствуют и благоденствуют, но и укрепляются, возрастают силами» (ГР). Ненавидящие умножаются, лукавые укрепляются, неблагодарные благоденствуют, и Давид не спрашивает Господа – почему? Это говорит о том, что он стяжал мир, но прежде мира обрел прощение от Бога. Пророк молча слушает ложь злословящих о нем и заботится, чтобы самому не нарушить правды. Давид стремится к преподобию, к «благостыни». Нет, враги пророка не порадуются о его погибели, и в этом будет правда и милость Божия.

Праведник взывает к Божественной правде и молит о милости: ст. 22-23. Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене: вонми в помощь мою, Господи спасения моего. Перевод: Не оставь меня, Господи Боже мой, не отступи от меня! Приди на помощь мне, Господь, спасающий меня. Псалом кончается так же, как и начинается – молитвой к Единственному Спасителю Богу. Бог не оставляет, не забывает человека. Здесь «не остави», «не отступи» - не оставь меня ходить по своей воле, не отступи от меня и вразумляй. Помоги, потому что Ты – Спаситель мой.

Литература

Источники:

Псалтирь. Славянский перевод с греческого. Русский перевод с греческого. - Ред. Вероцкий В.Д., Кустовский Е.С., Сердюк В. М.: «Паломникъ», 2000.

Псалтирь с параллельным переводом на русский язык. – М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2005.

Толкования:

Афанасий Великий, свт. Толкования на псалмы. – Свт. Афанасий Великий. Творения в 4-х томах, М., 1994 – сокращенно АВ.

Григорий Нисский, свт. О надписании псалмов. http://www.golden-ship.ru/knigi/1/grigoriy_nisskiy_oNP.htm - ГН.

Григорий Разумовский, прот. Объяснение священной книги псалмов. – М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет; 2010 – ГР.

Зигабен Евфимий. Толковая Псалтирь. М., 2002 – ЕЗ.

Иоанн Златоуст, свт. Беседы на псалмы. - М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 2003 –Злат.

Ириней (Орда), еп. Руководственное пособие к пониманию Псалтири. - М.: "Лествица"; СПб.: Северо-западный Центр православной литературы "Диоптра", 2000. (По изд. 1882 г.); http://www.pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=856 – ИО.

Феодорит Кирский, блж. Псалтирь с объяснением значения каждого стиха. М., 1997 – ФК.

Учебные пособия:

Клименко Л.П. Словарь переносных, образных и символических употреблений слов в Псалтири. – Нижний Новгород: «Христианская библиотека», 2012 – СК.

Полный церковно-славянский словарь. Протоиерей Г. Дьяченко. - http://www.slavdict.narod.ru/index.htm - ПЦСД.

Церковно-славянский словарь прот. А. Свирелина. – Изд-во: «Град Китеж», 1991 –СС.

Сокращения:

Свт. Афанасий – св. Афанасий Великий, архиепископ Александрийский.

Свт. Василий – св. Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской.

Свт. Григорий – святитель Григорий Нисский

Прот. Григорий – протоиерей Григорий Разумовский.

Златоуст – св. Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский.

Еп. Ириней – епископ Ириней (Орда).

Блаж. Феодорит – блаженный Феодорит Кирский (или: Киррский).

Зигабен – Евфимий Зигабен.

Примечание

Мы комментируем, как правило, только славянский текст, а не текст русского перевода. Последний приводится ради удобства восприятия церковно-славянского языка. Если возникнет необходимость дополнительно выделить какую-либо мысль в цитируемом тексте толкования, мы будем подчеркивать ее одной чертой. Наши замечания и пояснения, прерывающие цитирование, будут заключаться в скобки со звездочкой (* ).