Псалом 38

Надписание: В конец, Идифуму, песнь Давиду. Перевод: В конец, Идифуму, песнь Давида. По мнению большинства толковников, «псалом сей составлен Давидом и передан потом одному из начальников певческих и музыкальных хоров, бывших при Давиде, по имени Идифум (1 Пар. 25:1,3; 2 Пар. 5:12)» (ГР в ЕЗ). Свт. Афанасий считает иначе: «Идифум, священный певец, увенчанный пророческим даром, возглашает песнь, вводя лице самого Давида, исповедующегося во грехе» (АВ).

В конец. «"Отсылает же нас к концу, – говорит блж. Феодорит, – потому что оплакивает ничтожность естества человеческого и показывает его конец"» (в ГР). О чем бы ни говорил Давид в этом псалме, он видит в перспективе два разных конца для человека: конец временной жизни и конец страданий в блаженной вечности. Он не желает первого и живет ради второго, ради него он взывает к Богу. Давид молит, чтобы покой, тень вечного блаженства, пришел бы к нему при жизни (14 ст.). И покой этот – в Боге.

Весь псалом - это исповедь Давида пред Лицом Божиим. В этой исповеди есть и молитва скорбящего духа, и глубочайшие рассуждения о путях и естестве человека, о слове и молчании, вопросы, недоумения, прямые обращения к Богу и повествование о делах видимых и духовных. Давид говорит и от своей святости, и от своей человеческой немощи, которую ясно сознает и возносит на суд Бога, говорит не как пророк, а как объятый скорбью праведник. Он просит помощи у Бога, но помогает и нам осознать себя.

Поскольку пред нами исповедь, и, следовательно, встает задача понять состояние души пророка, то нам важно ответить на вопрос: в какой период жизни Давид составил свой 38 Пс.? Святитель Афанасий относит написание данного псалма ко времени восстания Авессалома, то же - у Зигабена, прот. Григория и Феодорита: «По словам блж. Феодорита, "великий Давид изрек сей псалом, будучи преследуем Авессаломом и злословим Семеем"» (ГР). Когда царь Давид с верными и славными своими в скорби покидает Иерусалим и удаляется в пустыню, не желая вступать в битву с сыном Авессаломом, то навстречу ему выходит некто Семей, человек из дома Саула, и злословит царя, называет его убийцей и беззаконником. Авесса предлагает наказать тут же этого «мертвого пса», но Давид велит не трогать его: «Пусть он злословит; ибо Господь повелел ему злословить Давида» (2 Цар. 16,10). Давид явил здесь глубину покаяние, смирение сокрушенного сердца и высоту праведности. Таков плод покаяния, которое он принес еще ранее в присутствии пророка Нафана, когда тот обличил царя.

Чем выше праведность, тем сильнее скорбь о былых грехах. Прот. Григорий пишет: «По содержанию своему псалом этот есть долго сдерживаемая жалоба страждущего и настоятельная молитва тяжело испытываемого праведника» (ГР). Давид - праведник, который сейчас терпит наказание за свой грех, – таково содержание момента. В страдании он не ропщет, не отчаивается, а исповедует свою скорбь пред Богом. Душа его истончается, и Давид ясно, живо и глубоко осознает то, что прежде, возможно, воспринимал рассудочно, отстраненно: он всего лишь странник. Давид, вослед праведным отцам своим, патриархам, осознает себя на земле странником, которому мир с его злобой чужд, враждебен, но и смерть для него - лишение. Цель его пути – возвращение на Родину, к Господу, на земле это произойдет через Божие прощение и восстановление прежнего богообщения; задача – сохранить путь прямым (это путь любви, смирения и послушания Богу). Средство для ее осуществления (одно из средств) – молчание с грешником и непрестанная беседа с Богом.

Псалом связывает в своей ткани множество тем: путь к Богу и странствия жизни, человеческая природа и природа Божественная, слово и молчание, скорби и образ выхода из скорбей. Давид учит нас премудрому отношению к слову и молчанию. Молчание - плод хранения уст; его Давид противопоставляет не только ропоту, но всем грехам, происходящим через слово. Молчание это - результат молчания страстей, путь хранения целостности, целомудрия души, это достойный ответ праведника на злословие мира и даже на само присутствие грешника. С грешником праведник молчит, но говорит с Богом. Это молчание нисколько не противоречит пророческому и человеческому слову Давида - ни огню «поучения», ни болезненной жалобе Богу, ни размышлениям о суете, ни вопрошению о смертном часе. Эти слова не нарушают молчания – с грешником.

Ст. 2. Рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим: положих устом моим хранило, внегда востати грешному предо мною. Перевод: Сказал я: «Буду хранить в чистоте пути мои, дабы не согрешать мне языком моим». Положил я запрет устам моим, доколе стоит грешник предо мною. Словом «рех» (сказал) Давид «выражает только решимость своей воли, или намерение» (ГР). Однако знаменательно, что именно с глагола речи (рех) начинает Давид псалом, где будет учить нас хранению уст. Он сам одновременно молчит и говорит – молчит с грешником и говорит с Богом. Он будет говорить и через молчание: молчание – это знак его смирения, покаяния. «Сохраню». «Рех: сохраню пути моя. Явный признак утвержденного сердца» (АВ): сохраню пути моя - так привык говорить праведник о драгоценных и обретенных уже путях, ведущих к Богу. «Пути». 1. Пути - это образ верования и образ поведения: «Словами пути моя – означает все поведение, все действия и слова свои» (ГР), т.е. и действия, и слова. Понятие пути, на наш взгляд, предполагает и определенное направление: к Богу или от Бога. «Еже» – союз, который может обозначать: «дабы, чтобы, что, если, когда» (ПЦС). В инфинитивной конструкции имеет целевое значение и переводится как «чтобы, дабы».

Если воспринимать слова 2 ст. традиционно: «сохраню пути моя» - буду соблюдать благочестие, а «еже не согрешати ми языком моим» - чтобы не согрешать клеветой, злословием, сквернословием и т.д., то смысл фразы получается странный: буду хранить добродетель, чтобы не согрешать языком. Словно второе – цель, а первое – средство. Как разрешить это недоумение?

1. Не будем забывать, что мысль исходит от праведного Давида. Он говорит пред Лицом Божиим: сохраню благочестие во всем и всегда, тогда и слова мои не разойдутся с делом, не окажутся пустыми. Все мы можем говорить благочестивые речи, но они будут нам в грех, если мы живем и действует противоположным образом, нарушаем то, что считаем истинным, лукавим со словом. Когда Давид совершил свой двойной грех, то он согрешил, в том числе, и против тех прекрасных, возвышенных, Божественных слов, которыми пел Богу в псалмах. Согрешил против слова, поэтому терпел слова обличителя Семея. Итак, смысл следующий: если буду хранить благочестие (пути), то не согрешу языком против той истины, которую провозглашаю: «Слова Исихия: Это прилично всякому пророку и учителю—хранить свои пути, то есть, пути и ходы дел, чтобы не уклониться на сторону зла и не согрешить языком, делая противное своим словам. Ибо поистине грешит языком, кто словом обвиняет зло, а делом оправдывает, потому что, делая оное, он вместе с жизнью опорочивает и учение свое» (в ЕЗ). Грех языка – расхождение между правильным словом и неправедным поступком.

2. «Пути моя» можно отнести не к поведению вообще, а к речевому поведению: «Впредь стану хранить пути языка моего, то есть, слова мои, чтобы мне не грешить более устами своими» (ЕЗ). Буду следить за языком, чтобы не согрешать им. Или: буду стараться, чтобы не согрешать мне языком моим. Или: путь – это слова и молчание определенного рода. «А что слова называются путями (ибо они, по словам Златоустого указывают путь к делам), в том уверяет великий Павел из послания к Коринфянам: для сего послал я к вам Тимофея, который напомнит вам о путях моих во Христе (то есть о словах моей проповеди), как я учу во всякой церкви (1Кор.4,17)» (ЕЗ).

Отцы понимали «согрешати языком моим» широко, как всякий словесный грех, когда через слово человек передает в мир сопротивный дух: гнев, неверие, лукавство, ропот на Бога, самолюбие и т.д. «На сие прилично привести рассказ Кассиодора. Так он пишет: Преподобный Памва, не зная чтения, пошел к одному, чтоб ему объяснил псалмы. Но услышав сии слова Давида, он не захотел учиться более, сказав, что, когда изучусь этому стиху (псалма) на деле, этого достаточно будет для моего спасения. По прошествии шести месяцев найдя его, учитель его спросил: почему столько времени не приходишь получать уроки? Преподобный на сие отвечал: я до сих пор не мог изучить заповеданного в оном стихе. По миновании многих лет спросил его другой: выучил ли этот стих? Он отвечал: да; однако ж едва чрез 49 лет и то с принуждением я мог выучить его на деле: успев в этом, с того времени, прибавил он, что я ни говорил, ни в чем не раскаивался» (ЕЗ). Преподобный Памва боролся, конечно, не с ложью или сквернословием (для борьбы с грубыми грехами языка не нужно много времени, особенно при благодати): он всю жизнь добивался, чтобы его слово несло благо, дух благий, а грехом языка считал любой вражеский дух в подтексте и мотиве произнесения слов. Гордый помысел, тщеславие, лукавство часто живут в словах «невидимо». Например, слово «не поколеблюсь» Давид мог сказать в уповании на Бога, тогда не согрешил бы, но сказал «в изобилии», возгордившись, поэтому пал в прелюбодеянии и убийстве.

Между действиями и словами человека существует обоюдная зависимость: нечестивые дела порождают словесный грех, а лукавое и злое слово «распни» убьет Богочеловека. Хранение путей и языка взаимно обусловливают друг друга, поэтому причина и следствие меняются местами. Храня язык, храню путь (дела): «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело… Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны» (Иак. 3, 2,6). Злой язык черпает от источника мирового зла, оскверняет человека, провоцирует многие грехи: словесный грех стоит у начала злого дела: «Начало каждого почти греха есть слово: посему кто вознамерился хранить пути слов своих, следствием сего будет иметь очищение от действительных грехов» (Ориген по ЕЗ). Когда будет чисто от лукавства и прочего греха мое слово, сказанное или мысленное, тогда я очищу и дела (они составляют путь человека). Это одна часть правды, справедлива и другая: злые пути человека делают язык лукавым и смертоносным, так как «от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12, 34). От избытка зла ругался и поносил царя своего Семей – Давид не желал уподобляться ему и молчал. Молчанием он сотворил в себе и сохранил путь покаяния, смирения и мира с Богом. Прежде смирился, и поэтому решил молчать: сохранил путь, и поэтому сохранил язык. Не согрешив языком, Давид сотворил добродетель, далеко выходящую за рамки словесной. В молчании Давид явил все спасительные добродетели.

«Положих устом моим хранило, внегда востати грешному предо мною». «Слово хранило значит здесь – "охрана, узда", а выражение положих устом моим хранило с еврейского переведено словами: "буду обуздывать уста мои" или "положил я устам моим охрану" (по пер. с греч.). Под именем грешнаго псалмопевец разумеет, без сомнения, Семея (*то же у ЕЗ) по причине нерадивой и греховной жизни его, а также припоминая дерзость и бесстыдство, которые тот открыто показал, когда, идя вслед за Давидом, злословил его и бросал в него камнями с пылью» (ГР). О нерадивой жизни этого человека говорит образ ее завершения. Давид предоставил премудрому Соломону избрать для Семея наказание, так как после возвращения Давида на престол Семей просил прощение и был прощен, остался вовсе без наказания, хотя не переменился. Соломон решил передать наказание Семея в руки самого Семея: царь обещал ему спокойную жизнь, если тот не покинет Иерусалима. Семей же через три года пошел в земли царя Анхуса искать сбежавших рабов, и по возвращении он был казнен, потому что презрел царское слово и милость. Очевидно, он принадлежал к людям, для которых не существует авторитетов, которые не умеют видеть величие человека. Итак, «грешный» - это Семей. Однако за Семеем видится диавол и вообще мысленные враги, которые побуждают согрешившего человека, как бы став пред ним, добавить к уже совершенному греху еще словесный грех: оправдываться (хотя бы перед совестью), и ради оправдания клеветать, злословить, заявлять свою «человеческую» правду или сделать то, к чему призывал Авесса, – уничтожить обличителя. Диавол через Семея и даже верного Авессу провоцировал Давида на грех. Но тот молчал: не вступал в пререкание с бесами – не только в слове не согрешил, но и в душе не стал оправдываться. Глубина покаяния изгоняет страсти – они молчат. Еще одна причина молчания: он хранит уста для молитвы и беседы с Богом.

Однако этой беседе предшествует всестороннее молчание, когда Давид молчит и с Богом – от самоосуждения, от глубины скорби о грехах: Ст. 3. Онемех и смирихся, и умолчах от благ, и болезнь моя обновися. Перевод: Онемел я, смирился, умолк, утратив блага, и снова скорбь овладела мной. «Онемех и смирихся, и умолчах». Онеметь можно и от страха, а молчать – от гордости, но молчание Давида было наполнено предельным смирением. Не просто замолчал, но онемел, что указывает на изменение состояния человека: Давид не мог говорить (подобно тому, как не может говорить немой), потому что не велела совесть – глас Божий в человеке. «Онемех и смирихся – слова эти можно по-русски выразить так: я сделался немым, смиренно покорившись воле Божией» (ГР). Давид онемел и смирился пред судом Божиим, осознав справедливость наказаний, несчастий, так как причину их видел в себе: «Добровольно, говорит, я сделался немым и не отвечал поносителю моему Семею, памятуя, что за грехи мои попустил ему Бог восстать на меня с ругательствами» (ЕЗ). И ни о чем не дерзал просить Бога – умолчах, уйдя в свою боль. «От благ» трактуется по-разному. 1. Свт. Василий по Зигабену: «молчал, потому что был вне всякого добра» (в ЕЗ), - так говорила Давиду совесть. Или: «Также Григорий Богослов в слове о мире: я онемел и смирился, потому что был далек от всякого блага; почему по его изъяснению предлог—от (от благ) означает то же, что отвне» (в ЕЗ). «Укоряемый, не отвечал я укоризнами, сознавая, что лишился я благ» (АВ). Благо – в Боге: Давид считал, что не достоин богообщения.

2. От благ - «то есть, (*обратился к молчанию) от благости моей, ибо, имея возможность защищать свою честь и наказать Семея, я этого не сделал по благости и милосердию своему, почему, когда Авесса, сын Саруи, устремился к умерщвлению Семея, был остановлен Давидом, сказавшим ему: оставьте его и так, пусть проклинает, ибо Господь сказал проклинать Давида… (2 Цар.16, 10)» (ЕЗ)..

3. Или «от «благ»» - от зол, которые горькая ирония назвала «благами» (ЕЗ).

4. Давид замолчал пред Богом о своих благих делах: «В переводе с греческого еп. Порфирия оно читается так: "и замолчал даже о добром". … Я перестал говорить не только о злых делах и словах людей, но и о тех благодеяниях, какие мною сделаны были врагам моим, умалчивал и о добром» (ГР).

5. Или: «Я молчал, не почитая мщение благом» (ЕЗ), отказался от «блага», которое мне советовал Авесса.

6. «Я молчал, отвращая взор от противного для меня счастия грешника» (ИО).

Какой плод имело молчание? «И болезнь моя обновися». Болезнь возобновилась. Давид молчал (терпел, не гневался) пред Семеем и молчал (не оправдывался) пред Богом по причине глубокого покаяния. Однако Бог слышит такое молчание прежде любых слов и открывает человеку меру его греха до конца, поэтому от мук совести боль в душе царя возобновлялась, но боль эта была во спасение. Боль терпела не гордость Давида, а душа скорбела о грехах: «Когда, говорит, Семей меня бесчестил и проклинал, возобновилась в душе моей скорбь о грехах моих, потому что тогда стал я видеть ясно, что выполняю наказание за грехи мои» (ЕЗ). Молчал пред грешником в терпении и покаянии, и увидел грех до конца, потому что стал видеть все ясно.

Давид воспринимал свои беды с детьми и бегство из Иерусалима как урок, «наказание», наставление от Бога; пророк принял и благословил этот урок и болезни души, с ним сопряженные, поэтому не могло не произойти исцеления: Ст. 4. Согреяся сердце мое во мне, и в поучении моем разгорится огнь. Перевод: Воспылало сердце мое во мне, и огонь разгорелся в размышлении моем. Грех Давида был огромен, и Бог простил его совершенно, поэтому сердце Давида согрелось от умиления и радости. Благодать согрела пророка теплотой, а дух его обрел огонь. Что это за огонь? Во-первых, это тот огонь, который постоянно горит в совести праведника: «Вместо того чтобы отвечать ругателям, приводил я себе на память грех; и припоминание греха для сердца моего было как огонь» (АВ), и от огня была боль, болезнь. И эта память греха была Давиду поучением: «в поучении моем» - в поучении мне. От этого огня была боль, которая говорила, что душа жива; от этого же огня согрелось умиленное прощением сердце. Не было бы боли, скорби о грехах, не было бы и теплоты, не пришел бы и огонь. Образ разгорающегося огня, во-вторых, знаменует собой действие Святого Духа. Сначала сердце согрелось от слез покаяния – затем огонь Духа Святого разгорелся в духе пророка. За скорбью о грехах следует умиление о благости Бога и Его прощении, за умилением – посещение Духа: И Дух поучает Давида: «По словам Григория Нисского и преподобного Нила, размышление о божественных словах Духа, когда мы их как бы утончаем, разжигая и испытывая оные, истребляет вещество худых помыслов и производит умственный огонь, который, согревая ум, приготовляет его к сильной молитве и представляет прошения Богу с разумом. Ибо, в ком размышление о божественных словах вожено огнем Давида, у того, возгоравшись, огонь любви к духовному созерцанию, сильное стремление свое превращает в высокий пламень» (в ЕЗ). Или Давид проображает Христа, идущего в Эммаус, и говорит «в поучении Моем» от имени Спасителя. В Его словах – огонь живой Истины, поэтому, когда этот огонь принимают чистые сердца скорбящих учеников, то они согреваются и возгораются. Давид говорит и от лица Апостолов: «Размышляя, говорит, о божественных словах, я горел, как Клеопа и бывшие с ним, говорящие: Не сердце ли наше горело в нас?» (Ориген по ЕЗ). Святой Дух поучает Давида так, как Воскресший будет поучать Своих учеников, идущих в Эммаус.

Прот Григорий трактует «поучение» как «размышление»: «…Так как сердечная скорбь моя о содеянных мною грехах, говорит Давид, усилилась, то сердце мое разгорячилось, и чем более размышлял я о тяжести этих грехов и своей виновности пред Благим и Правосудным Господом Богом, тем более сгорал огнем скорби и мучения…» (ГР, подобно и АВ). Поучение можно понимать не только как просвещение от Духа, но и как вразумление, наказание, которое разгорелось после покаяния Давида: вся цепь трагических событий с детьми произошла после прощения Давида Богом. Или Давид говорит здесь о том рассуждении, которое последует далее, и «огненными» будут вопросы и молитвы, которые пророк вознесет к Богу.

Итак, Давид хранил уста: пред Богом не оправдывался и «крепился» перед грешником. В 5 ст. он прерывает молчание и взывает к Богу. 5 ст. начинается, как и псалом, с глагола речи в 1 лице единственного числа. Там – «рех», здесь – «глаголах»: Ст. 5. Глаголах языком моим: скажи ми, Господи, кончину мою и число дней моих, кое есть? Да разумею, что лишаюся аз. Перевод: Говорил я языком моим: открой мне, Господи, день кончины моей и число дней моих, велико ли оно, да уразумею, что еще остается мне. Огонь Святого Духа звал к богообщению (4 ст.), и Давид спросил Господа «языком своим», т.е. вслух или ясно, членораздельно - о времени своей смерти. Давид надеялся: если он успеет покаяться совершено, то придет к нему прежняя благодать и блаженство богообщения. Поэтому вопрос о последнем дне не был праздным, а имел отношение к спасению. Давид «вопрошает Бога о конце своей жизни, словами: скажи мне, Господи, кончину дней моих, чтобы я знал, чего мне недостает в настоящее время, или насколько я отстал от того совершенства, которое нужно для того, чтобы получить успокоение в будущей жизни и чтобы, оставив прочие занятия, занялся приготовлением к смерти. Последняя мысль наиболее уясняется при сопоставлении этого стиха с изречениями последнего стиха этого же псалма. И эта мысль весьма естественна человеку. Есть занятия, которые мы почитаем позволительными и даже необходимыми, доколе смерть, как нам кажется, далеко отстоит от нас, а когда приближается старость, то почитаем их ненужными и заботимся более о том, что нужно для спасения души нашей» (ГР). Некоторые толкователи видят в словах 5 ст. некоторое малодушие и усталость от искушений и даже желание конца, но это противоречит изображенному здесь направлению пути Давида – к Богу: путь этот совершается ясной и трезвой мыслью без нетерпения. Здесь не малодушие, а трезвое и разумное желание приготовиться к переходу в вечность, сосредоточившись на неисправностях души, особенно на грехе языка, потому что «на последнем суде мы обязаны дать ответ не только в каждом часе, но и в произносимых нами словах» (ЕЗ). Возможно, Давид спрашивает о числе дней не для того, чтобы узнать число дней (судя по тексту, Бог ему это число не открывает), а чтобы сказать Богу, как их мало, чтобы сравнить свои дни и Его вечность. В подтексте – мольба о жалости, о милости к человеку.

Смерть для ветхозаветного человека – лишение жизни, а не обретение Бога, как для новозаветного. Преосвященный Антоний Смирницкий за несколько часов до блаженной кончины с некоторым даже удивлением заметил: «Я совершенно не боюсь смерти, но желаю быть со Христом». Для ветхозаветного человека такие слова вряд ли возможны: жить на земле лучше, чем пребывать не в рае, а в месте, где и для праведника исключалось богообщение. Кроме того, земная жизнь отмерена днями, которые пролетают незаметно: ст. 6-7. Се пяди положил еси дни моя, и состав мой яко ничтоже пред Тобою, обаче всяческая суета всяк человек живый. Перевод: Словно пядью, измерил Ты дни мои, и естество мое как бы ничто пред Тобою. Впрочем, все суета, всяк человек живущий. «Се пяди положил еси дни моя». Пядь — расстояние от конца большого пальца до конца мизинца при наибольшем возможном их раздвижении; она составляет около 18 см. Ты вечен – жизнь человеческая может быть легко измерена невеликою мерою: «Ты безначален и бесконечен, а наша жизнь измеряется несколькими ладонями или пядями» (АВ).

«И состав мой яко ничтоже пред Тобою». «Состав» – это то, что состоит из частей и распадается, принадлежит тлению. Бог прост (не состоит из частей), абсолютно благ и вечен. Время жизни на земле, знания, богатства, власть, которых желает человек, - все это не сопоставимо с вечностью, всеведением, всемогуществом и господством Бога. Давид упрекает Бога? Нисколько: тление и суета не должны и (поэтому) не могут быть вечными. Они должны прейти. Противоположное мнение: «Состав - υπόστασις или = основание, фундамент; мое основание, на котором я утверждаюсь, находится у Бога, есть Он Сам; или υπόστασις, как нередко у LXX, - вера, уверенность (ср. Евр.3:14, 11:1), сущность - essentia, substantia» (ИО). Ничто из перечисленного не является ничтожным: ни основание, которое в Боге, ни вера, которая возводит на небо, ни сущность человека, сотворенного по образу и подобию Божию. Ничтожно все тленное, привнесенное грехом.

«Обаче всяческая суета всяк человек живый». «Обаче» Зигабен переводит «поистине»: «Ибо взирая на жизнь как прежних людей, так и на свою собственную и, помыслив, что она непостоянна, неровна и неверна, сказал, что поистине все видимое в мире—суета, то есть, не надежно и богатство, и слава, и юность, и красота, и величина, и мужественность, словом, все человеческие блага» (ЕЗ). Здесь Давид «жизнию человеческою называет телесную, а не духовную» (ЕЗ): число его дней ничтожно, тело (состав) тленно, слабо, душа переменчива и часто падает. Если измерять человека теми преходящими ценностями, какими он сам себя нередко измеряет, то он пыль, пар, ничто – суета. Давид ясно видит то преходящее, суетное, тленное, что есть в каждом «живом» (т.е. ходящем по земле) человеке. «Даже самый могущественный царь, которому дивятся и которому многие завидуют, в кратковременной жизни своей представляет вместилище суеты, потому что все в нем: богатство ли, здравие ли, и крепость сил, величие чести и славы, – все это тленно и скоропреходяще, а, следовательно, – и суетно...» (ГР). Суетно жить преходящими ценностями.

Текст содержит в себе и другой смысл: «Ты, Господи, один и тот же, и лета Твои не оскудеют (Пс.101, 28); а я—человек изменяющийся — становлюсь другим с каждым днем» (ЕЗ). Так происходит на земле с непреходящими ценностями: человек в разное время по-разному относится к ним. И праведник может пасть и потерять светлые ризы благодати, и грешник – очистить покаянием душу и принять свет.

В человеке есть нечто нетленное, неделимое, вечное, что драгоценно для Бога, и оно – не суета, но сохранится в вечности. Но в 6-7 стт. не об этом речь.

Все эти размышления не имеют целью привести читателя к отчаянию, а должны твердо поставить на путь, ведущий к Сокровищу Единственному, к величию, славе и блаженству вечному и несуетному, которые в Боге. И само существо человека реализуется не само по себе, но – в Боге, в Нем – Жизнь, в Нем - Сокровище, и Это Сокровище – не суета. Об истинных ценностях – в подтексте.

И далее Давид продолжает рассуждать о том, что суетно в человеке. Суетность человека – от суетности его жизни, суетность его жизни – от суетности, призрачности ценностей человека. На что человек тратит свою жизнь? Не труды делают жизнь суетной, а удаленность ее от Бога: без Бога все напрасно и бессмысленно. Подлинное существование человек обретает в Боге; с Ним он не призрак и не образ, не имеющий жизни. Призраком делает себя сам человек, убивая суетой свою душу: Ст. 7. Убо образом ходит человек, обаче всуе мятется: сокровищствует, и не весть, кому соберет я. Перевод: Подобно призраку, ходит человек, но напрасно суетится он; собирает сокровища и не знает, кому достанутся они. «Убо (подлинно) образом ходит человек» (ЕЗ). «Убо» – «итак», «следовательно», «истинно». «Обаче» – «впрочем», «однако», «только», «истинно». Призрак, тень, образ на картине не имеют жизни, сущности, хотя их можно видеть. Так и человека, погруженного в преходящие ценности, мы видим, но имеет ли он в себе подлинную жизнь? «Если же человек ходит подобно призраку и не истинно, то справедливо наименовал его предварительно суетою, потому что не истинную проводим жизнь… Поелику живем теперь не истинною жизнью, но как бы в призраке, и заботимся не о существенных благах; то всуе мятемся, предаваясь мирским пожеланиям, и собирая сокровища, наследники которых нам неизвестны» (АВ). То, что плотский человек обычно считает сокровищем, - это призрак, им можно воспользоваться только на земле, да и то не всегда - и чаще во вред спасению. И таким же призраком, как и сокровища его, становится тот, кто кладет душу на стяжание этих призрачных сокровищ. Сам – суета и дым, потому что живет суетными страстями и суетными ценностями (всуе мятется); сокровища его не принесут ему никакой пользы и радости, и неизвестно, кому он их собирает. «Она (земная жизнь человека) как тень проходит, как бы на минуту является и в ту же минуту исчезает, а потому и всякий человек, много заботящийся о приобретении земных благ, всуе мятется, сокровищствует, с большими усилиями и заботами собирает богатства, а и сам не знает, кому их соберет. Многие думают, что они собирают богатства для детей и внуков, в той надежде, что последние помолятся за них, помянут добрым словом и вообще будут благодарны к памяти их. Но, как часто случается, что те дети и внуки, для которых приобреталось имение, умирают нечаянно, и наследство достается чужим и неизвестным людям, или же и так бывает, что дети или внуки в самое короткое время расточают все то, что отец или дед долгое время и с великим трудом приобретал, наконец, бывает нередко и то, что наследники имущества оказываются столь неблагодарными к памяти представивших им собранное имение, что платят им злом за добро, посмеиваясь над трудами и заботами собирателей доставшегося им наследства» (ГР).

Итак, Давид, начав с конкретного вопроса о числе дней (6 ст.), тут же перешел к рассуждению о суетном и вечном в человеческой жизни (7 ст.). Пройдя через эти рассуждения, Давид осмысливает далее свое настоящее положение и взывает к Богу в молитве об избавлении: да, все люди в той или иной мере гоняются за призраками, смущаются призрачными сокровищами, но спасаемые Богом взывают к Нему: стт. 8-9. И ныне кто терпение мое, не Господь ли? И состав мой от Тебе есть. От всех беззаконий моих избави мя. Перевод: А ныне кто надежда моя? Не Ты ли, Господи? И Тобою создано естество мое. От беззаконий моих избавь меня! В Боге ответы на все вопросы, и в Нем нет суеты совершенно. «Ныне» переводит нас из области общих размышлений об участи человека на земле в конкретный момент жизни Давида, когда тот размышляет и молится. Только на Тебя уповаю в терпении: «Слово «терпение» здесь стоит вместо слова "упование", или "надежда", как следствие вместо причины» (ГР). Точнее, слово «терпение» содержит в себе и следствие (терпение), и причину (упование на Бога), поэтому не следует допускать, чтобы в переводе это «следствие» терялось. На что же уповает, ради чего терпит Давид? Чтобы Господь вернул «составу» прежнюю чистоту, крепость, силу в сопротивлении беззаконным стремлениям, чтобы простил, омыл грех совершенно. Давид молит от себя и от лица всех кающихся.

И «состав мой», хотя он тленен и «яко ничтоже пред Тобою», он Ты дал мне его по Своей премудрости. «От Тебе» - указывает не только на Источник, но, отчасти, - на подобие: Ты сотворил меня по образу и подобию Своему. В русском переводе это значение потерялось. В 8 ст. «состав» подразумевает нечто нетленное (что противоречит значению этого слова в 6 ст.): «И состав мой от Тебе есть, т. е. мое чаяние, или мое терпение» (АВ). Упование и терпение не суетны, не напрасны, но становятся для стяжавшего их причиной нетления. Давид уповает на Господа и терпит ради Него и с его помощью. Или: состав – это крепость души: «Некто толкует: И состав мой от Тебя, то есть, Ты укрепил меня к подъятию и понесению бедствий, наведенных свыше гневом Бога, в качестве чадолюбивого отца, наказующего, чтоб избираемо было лучшее» (в ЕЗ).

Все – от Бога: и жизнь, и «состав», и прощение грехов, и дары духовные. Спасение зависит от глубины опытного постижения этой истины. Давид постиг ее в высшей мере, поэтому молит теперь Его: «От всех беззаконий моих избави мя». Эта мольба об избавлении, о пощаде, о смягчении участи слышалась в подтексте с первого стиха, и вот теперь Давид возносит ее Богу устами своими. У Бога избавление. Однако в каком смысле Давид просит избавить его от того, что уже совершено? Беззакония совершенные (прелюбодеяние и убийство) искушают на новые грехи, подобные тем, от которых Давид только что спасся в молчании. И от таких последствий согрешений своих Давид молит его избавить. Только Бог может прервать порочную цепь.

А далее Давид возвращается к образам и мыслям 2-3 стт., несколько меняя акценты: Сравним: стт. 2-3. …внегда востати грешному предо мною. Онемех и смирихся, и умолчах от благ, и болезнь моя обновися. Акцент: я молчал пред Семеем, смирившись, потеряв благо богообщения. Ст. 9-10. Поношение безумному дал мя еси. Онемех и не отверзох уст моих, яко Ты сотворил еси. Перевод: На поношение безумцу Ты отдал меня. Онемел я и не отверзал уст моих, ибо Ты этого возжелал. Безумный – это Семей: «Называет здесь безумным того самого, которого прежде (ст. 2) назвал грешным – потому что безумными называются в Писании не одни только лишенные разума, но и вообще злые и беззаконные люди (Пс. 13:1; 48:11; 9:25, 27), которые, при отсутствии здравого рассудка, имеют развращенное сердце и неистовствуют против Бога и благочестивых людей» (ГР). За грешником видится искушающий его: «И диавол также поносит каждого грешника, смеясь над ним, что он побежден и впал в грех» (ЕЗ). Ты отдал меня на поношение безумному, от Тебя это было, поэтому я был нем пред ним, – таков акцент 9-10 стт. Поношение безумному дал мя ecu, но я смирился, принял урок, не ответил злом на его зло, поэтому избавь меня от беззаконий моих. Семей и другие ему подобные безумны, «потому что во мне укоряют Тебя» (АВ).

«Онемех и не отверзох уст моих, яко Ты сотворил еси». «Укоряемый, молчал я, в точности зная, что Ты в наказание или вразумление мне определил, чтобы за это самое укоряли меня» (АВ). «Ты Сам повелел мне, как некогда Каину: "Не согрешил ли еси; умолкни" (Быт. 4:7). И вот я умолк, приняв твердое намерение молчать и смиряться пред Тобою, Господи» (ГР). «Слова Феодорита: По твоему, говорит, попущению, он неистовствовал, и при сем он уподоблялся бичу; а Ты наносил мне посредством оного наказание. Потому-то в молчании я принимал удары, не на него взирая, а Тебя представляя наказующим» (в ЕЗ). Молчащий грешник, который молча и со смирением принимает наказания, молчанием (не грехом!) уподобляется безгрешному Господу. Смириться же помогает сознание собственной греховности и мысль, что наказание вышло из Твоих рук, следовательно, - во спасение.

Смирение не исключает молитву о смягчении наказания. Отмени удары, потому что я принял урок и смирился (10 ст.). Смилуйся надо мной, как над израненным: Ст. 11. Отстави от мене раны Твоя: от крепости во руки Твоея аз изчезох. Перевод: Отведи от меня удары Твои, ибо от крепкой руки Твоей я изнемог. «Удали, говорит, от меня, Господи, как искушения, которые постигают меня отвне, чрез людей, так и раны и болезни, испытываемые мною внутренно чрез обличение совести. Потому что я совершенно изнемог от силы Твоей, где рукою Божиею называет силу в наказывании» (ЕЗ). «…Карающая сила именуется рукою Божией. Когда Бог сильно наказывает людей, наказуемый исчезает, поелику слаб он и не в силах долго противостоять ударам» (АВ). Раны – результат наказания: кровоточит совесть и болит душа, совершившая грех. И по-иному быть не может. Таков духовный закон: болью душевных, а иногда и телесных ран платит человек за беззаконие – нарушение заповеди Правды и Любви Божией. «Псалмопевец ранами называет здесь те наказания, какие он терпел по попущению Божию за свои грехи» (ГР). Самая тяжкая рана – от сознания того, что Бог гневается, что отношения с Ним нарушены: Давид говорит: «Я готов пострадать и перенести всякое отеческое наказание от руки Твоей, Господи, но гнева Твоего понести не могу, а потому молю Тя: отстави от мене раны Твоя»» (ГР). Исполнителями наказаний нередко становятся демоны, но не потому, что они слушаются Бога, а потому что Бог попускает им входить в грешников – Авессалома, Семея и т.д. Свт. Афанасий пишет: «Наказания, наложенные на него демонами, называет наказаниями от Бога, потому что Бог попустил потерпеть ему их за грех» (АВ). Боль приносит не Бог.

От скорби моя душа (под душой здесь понимается преходящее, суетное, плотяное, что есть в невидимой части нашей личности) словно исчезла, умерла – говорит Давид о себе (11 ст.), а потом восходит к обобщению, вмещая в него и себя: Ст. 12. Во обличениих о беззаконии наказал еси человека, и истаял еси яко паучину душу его: обаче всуе всяк человек. Перевод: Обличая беззакония, поучал Ты человека и непрочной, как паутина, соделал жизнь его. Впрочем, суетен всяк человек. Ради спасения Бог обличает человека согрешившего, и обличает его через наказания: Давид разрушил чужой дом, но тем самым посеял бурю в собственном доме – восстал Авессалом. От наказаний Божиих, - т.е. от семейных несчастий и смятения в стране, от обличений совести, болезненных и мучительных, от сознания вины пред Богом и людьми - душа наказанного истончается в страданиях, становится тонкой, как паутинка. Она чутко принимает все слова правды Божией, откликается на каждое дуновение Духа, т.е. на каждое слово Его. Горение сокрушенного и смиренного сердца заставляет плоть, бесчувственную к слову Божию, таять… За рассуждениями Давид прячет мольбу о милости: наказывай, истончай мою душу, но помни о ее немощи, тленности ее стремлений и конечности временной жизни.

Свт. Григорий Нисский говорит, что дело Божие утончать обличениями души, так что они теряют плотскую грубость, истаивают. И это - благо: «Итак, дело Божие—утончать оные добродетелью и истреблять происходящую от зла тучность. А что грешная душа оплотеневает и грубеет, это явно из сих слов: огрубило сердце людей сих. Итак, кто, на подобие паутины истончил душу свою, тот облек ее одеждою воздушною… И тот близок к изменению плотского сего естества в стремящееся вверх, легкое и воздушное, чтобы, услышав голос последней трубы и оказавшись на глас повелевающего не тяжелым, а легким, он мог, возвысясь, нестись по воздуху вместе с Господом, не увлекаясь никакою тяжестью к земле» (в ЕЗ). Или: «Душу, говорит, каждого грешника Ты, Господи, истончил посредством искушений: поелику искушениями Ты очищаешь ее от всякой грубости греха. …Итак, грех делает душу грубою, а злострадание и искушения истончают ее» (ЕЗ). Через наказание Божие в человеке истаивает все плотское, злое.

Иногда образ «истаивания» трактуется в негативном смысле: «Так души грешников, преданных непрестанным заботам о приобретении временных сокровищ и никогда не помышляющих о спасении и вечной жизни, постепенно теряя влагу Божией благодати, непрестанно иссыхают, истаевают и умирают. Обаче всуе всяк человек, повторяя неоднократно эти слова, пророк напоминает, что люди напрасно, всуе изнуряют, истаевают души свои, наподобие паука, всуе мятутся и трудятся в снискании тленных благ. "Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит" (Мф. 16:26)» (ГР). То же у еп. Иринея, на толковании которого строит свою концепцию прот. Григорий: «По LXX и Вульгате, имеется в виду паук, который трудится, беспокоится устроить паутину (земные стремления), и при этом внутренне высыхает и так скоро погибает». Однако текст говорит, что это Господь истаял душу, следовательно, - во спасение.

Молитва последних стихов произносится с особой силой и драматизмом. Да, человек согрешил, но он тут ненадолго – пожалей его! Всякий человек, и добрый, и злой, - всуе, в том смысле, что и тот, и другой на земле странник, пришлец, который скоро уйдет. Уйду и я, поэтому: ст. 13. Услыши молитву мою, Господи, и моление мое внуши, слез моих не премолчи: яко пресельник аз есмь у Тебе и пришлец, якоже вси отцы мои. Перевод: Услышь молитву мою, Господи, внемли молению моему! Не безмолвствуй, видя слезы мои, ибо странник я у Тебя и пришлец, подобно отцам моим. Услышь меня, «потому что я не забываюсь и не превозношусь своим внешним, земным положением человека, окруженного роскошью и величием царского достоинства: пред Тобой (у Тебе) я не более как странник и пришлец, как и все отцы мои» (ГР). Я не хозяин своей жизни и страны: на земле я пришлец, странник, и переселюсь в иной мир, когда Ты благоволишь. «Палестина есть земля Господа, Которого благочестивый израильтянин считает владетелем (Лев.25:23), себя же поселенцем и пришлецом; как Авраам и др. были пришлецами среди хананеев и у них искали расположенности (Быт.23:4), так псалмопевец считает себя пришлецом у Бога и ищет у Него как бы гостеприимства» (ИО). Праведник – пришелец, странник в этом мире, но поскольку приведен туда Богом, Который Творец и Промыслитель для мира, то Давид говорит: «пресельник аз есмь у Тебе». Для Царства праведник пришлец совсем в другом смысле: он приходит туда, но там странствия его заканчиваются. И такой акцент: «услышь и прости грех прежде кончины» (АВ).

Ст. 14. Ослаби ми, да почию, прежде даже не отыду, и ктому не буду. Перевод: Смилуйся надо мною, да вкушу покой, прежде чем умру и не станет меня. «Ослаби ми» – ослабь скорби и боль, я уже принял урок. «Некто безыменный говорит: Послаблением здесь называет прощение грехов, по причине которого отдых, прежде отшествия отсюда, составляет блаженство: потому что по смерти уже нельзя будет получить отдых чрез покаяние; почему? потому что мы более не будем существовать, не потому, чтобы мы пришли в небытие или потеряли существование, но потому, что не можем более измениться чрез обращение» (в ЕЗ). «И ктому не буду». И не станет меня. «Не буду» синонимично «отыду», и «прежде чем» относится к обеим глагольным формам. Такое понимание содержит русский перевод с церковнославянского (см. выше) и с греческого: Дай мне облегчение, дабы я успокоился прежде, нежели отойду и более не будет меня. Человек не имеет права просить, чтобы Бог его, согрешающего, не наказывал, не вразумлял, но может просить о смягчении наказания, о прощении, о мире с Богом.

Литература

Источники:

Псалтирь. Славянский перевод с греческого. Русский перевод с греческого. - Ред. Вероцкий В.Д., Кустовский Е.С., Сердюк В. М.: «Паломникъ», 2000.

Псалтирь с параллельным переводом на русский язык. – М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2005.

Толкования:

Афанасий Великий, свт. Толкования на псалмы. – Свт. Афанасий Великий. Творения в 4-х томах, М., 1994 – сокращенно АВ.

Григорий Нисский, свт. О надписании псалмов. http://www.golden-ship.ru/knigi/1/grigoriy_nisskiy_oNP.htm - ГН.

Григорий Разумовский, прот. Объяснение священной книги псалмов. – М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет; 2010 – ГР.

Зигабен Евфимий. Толковая Псалтирь. М., 2002 – ЕЗ.

Иоанн Златоуст, свт. Беседы на псалмы. - М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 2003 –Злат.

Ириней (Орда), еп. Руководственное пособие к пониманию Псалтири. - М.: "Лествица"; СПб.: Северо-западный Центр православной литературы "Диоптра", 2000. (По изд. 1882 г.); http://www.pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=856 – ИО.

Троицкие листки. Толкование Евангелия. – М.: «Благовест», 2002.

Феодорит Кирский, блж. Псалтирь с объяснением значения каждого стиха. М., 1997 – ФК.

Учебные пособия:

Клименко Л.П. Словарь переносных, образных и символических употреблений слов в Псалтири. – Нижний Новгород: «Христианская библиотека», 2012 – СК.

Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко. - http://www.slavdict.narod.ru/ - ПЦСД.

Церковно-славянский словарь прот. А. Свирелина. – Изд-во: «Град Китеж», 1991 –СС.

Сокращения:

Свт. Афанасий – св. Афанасий Великий, архиепископ Александрийский.

Свт. Василий – св. Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской.

Свт. Григорий – святитель Григорий Нисский

Прот. Григорий – протоиерей Григорий Разумовский.

Златоуст – св. Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский.

Еп. Ириней – епископ Ириней (Орда).

Блаж. Феодорит – блаженный Феодорит Кирский (или: Киррский).

Зигабен – Евфимий Зигабен.

Примечание

Мы комментируем, как правило, только славянский текст, а не текст русского перевода. Последний приводится ради удобства восприятия церковно-славянского языка. Если возникнет необходимость дополнительно выделить какую-либо мысль в цитируемом тексте толкования, мы будем подчеркивать ее одной чертой. Наши замечания и пояснения, прерывающие цитирование, будут заключаться в скобки со звездочкой (* ).